|
"Йоссариан лежал в госпитале с болями в печени. Подозрение падало на желтуху. Однако для настоящей желтухи чего то не хватало, и это ставило врачей в тупик.
Будь это желтуха, они могли бы начать лечение. Но болезни не хватало самой малости, чтобы стать настоящей полноценной желтухой, и это все время смущало врачей. Выписать же Йоссариана из госпиталя они не решались.
Каждое утро они делали обход — трое серьезных энергичных мужчин. Твердо сжатые губы выражали уверенность, которой явно недоставало их глазам. Врачей сопровождала такая же серьезная и энергичная сестра Даккит, как и другие палатные сестры, недолюбливавшая Йоссариана. Доктора просматривали висящий на спинке кровати температурный, лист и нетерпеливо расспрашивали Йоссариана о болях в печени. Казалось, их раздражало, что изо дня в день он отвечал одно и то же.
— И по прежнему не было стула? — допытывался медицинский полковник.
Каждый раз, когда больной отрицательно качал головой, врачи переглядывались.
— Дайте ему еще одну таблетку.
Сестра Даккит записывала, что Йоссариану нужно дать еще одну таблетку, и все четверо переходили к следующей койке.
Медсестры недолюбливали Иоссариаиа. На самом деле боли в печени давно прошли, но Йоссариан скрывал это от врачей, и они ни о чем не догадывались. Они лишь подозревали, что он тайком бегает в уборную."
...
Каждый раз с первого, как прочитываю эти начальные абзацы, так улыбаюсь и снова готовлюсь сплести новые взаимосвязи и восхититься уколами сатиры Хеллера, как великолепный фехтовальщик наносящего их в сторону войны, армии, бюрократии и вообще системы, продолжающей крутить жернова под шелест страниц..
***
"Это было ужасно остроумно, но Дейника все равно не рассмеялся. Смешно ему стало, когда, вернувшись со следующего задания, Йоссариан обратился к нему снова, без особой надежды на успех, с просьбой освободить его от полетов. Дейника разок хихикнул и тут же погрузился в собственные думы. Размышлял он о Вожде Белый Овес, который вызвал его в то утро на соревнование по индейской борьбе, и о Йоссариане, который, по-видимому, окончательно и бесповоротно решил сойти с ума.
- Понапрасну тратишь время,- вынужден был сказать ему Дейника.
- Ну неужели ты не можешь освободить от полетов летчика, который не в своем уме?
- Разумеется, могу. Даже обязан. Существует правило, согласно которому я обязан отстранять от полетов любого психически ненормального человека.
- Ну а тогда почему же ты меня не отстраняешь. Я псих. Спроси у Клевинджера.
- Клевинджер? А где он? Найди мне Клевинджера, и я у него спрошу.
- Можешь спросить любого. Все скажут, что я псих.
- Они сами сумасшедшие.
- А почему ты и их тогда не отстраняешь от полетов?
- А почему они не просят меня, чтобы я их отстранил?
- Потому что они сумасшедшие, вот почему.
- Конечно, они сумасшедшие,- ответил Дейника. - Разве я сам только что не сказал, что они сумасшедшие? Ho ведь сумасшедшие не могут решать, сумасшедший ты или нет.
Йоссариан грустно посмотрел на него и начал заход с другой стороны:
- Ну а Орр - псих?
- Этот уж наверняка.
- А его ты можешь отстранить от полетов?
- Могу, конечно. Но сначала он должен сам меня об этом попросить. Так гласит правило.
- Так почему же он не просит?
- Потому, что он сумасшедший,- ответил Дейника.
- Как же, он может не быть сумасшедшим, если, столько раз побывав на волосок от смерти, все равно продолжает летать на задания? Конечно, я могу отстранить его. Но сначала он сам должен попросить меня об этом.
- И это все, что ему надо сделать, чтобы освободиться от полетов? - спросил Йоссариан.
- Все. Пусть он меня попросит.
- И тогда ты отстранишь его от полетов? - спросил Йоссариан.
- Нет. Не отстраню.
- Но ведь тогда получается, что тут какая-то ловушка?
- Конечно, ловушка,- ответил Дейника. - И называется она "уловка двадцать два". "Уловка двадцать два" гласит: "Всякий, кто пытается уклониться от выполнения боевого долга, не является подлинно сумасшедшим".
Да, это была настоящая ловушка. "Уловка двадцать два" разъясняла, что забота о себе самом перед лицом прямой и непосредственной опасности является проявлением здравого смысла. Орр был сумасшедшим, и его можно было освободить от полетов. Единственное, что он должен был для этого сделать, - попросить. Но как только он попросит, его тут же перестанут считать сумасшедшим и заставят снова летать на задания. Орр сумасшедший, раз он продолжает летать. Он был бы нормальным, если бы захотел перестать летать; но если он нормален, он обязан летать. Если он летает, значит, он сумасшедший и, следовательно, летать не должен; но если он не хочет летать, - значит, он здоров и летать обязан. Кристальная ясность этого положения произвела на Йоссариана такое глубокое впечатление, что он многозначительно присвистнул.
- Хитрая штука эта "уловка двадцать два",- заметил он.
- Еще бы! - согласился Дейника."
***
Простите, что тяну сюда цитаты-громады, но мне кажется, порой они могут сказать о книге больше кого-либо. И именно так мне бывает в конце романа - "Это было ужасно остроумно, но Дейника все равно не рассмеялся." Со времён написания книги абсурда в мире подобного описанному лишь прибавилось, и так жаль, что действия сильных мира сего направлены на изобретение всё больших "уловок", за которыми можно мутить дела в духе одного из героев книги - Милоу Миндербиндера, вовсю использующего самолёты авиации для личного обогащения...
Настоятельно рекомендую "осилить"!
***
"- Пока, капеллан. Спасибо вам, Дэнби.
- Ну, как настроение, Йоссариан?
- Превосходное. А впрочем, нет, я здорово побаиваюсь.
- Это хорошо, - сказал майор Дэнби. - Это значит, что вы живы. Вам предстоит нешуточное дело.
- Да уж веселого мало, - согласился Йоссариан.
- Именно это я и хочу сказать, Йоссариан. Вам придется держать ухо востро. С утра до вечера и с вечера до утра. Чтобы изловить вас, они обшарят небеса и землю.
- Я буду держать ухо востро.
- Вам придется петлять и прыгать, как зайцу.
- Что ж, буду петлять и прыгать, как заяц.
- Прыгайте! - закричал майор Дэнби.
Йоссариан прыгнул. Рванулся - и был таков."
|
