|
Как и для многих, для меня "Волшебник Изумрудного города" - это первая книга детства. Может, благодаря ей зародилась любовь к чтению? Тогда очередное "спасибо" дяде Волкову!)
Милая и добрая сказка, поменявшая национальность... Дорогой из жёлтого кирпича легла она в сознание читавших, как компас добра/зла, каковым любая настоящая сказка, по-моему, и должна являться. Набором разбросанных по страницам милых мелочей Александр Мелентьевич завораживает юного читателя, да и на взрослого его магии хватает. За плечами у писателя годы преподавательской работы, подходы к детям он не понаслышке знал. И использовал их с мудростью Страшилы, не только в первой книге серии, но и в последующих шести, каждая из которых - отдельный драгоценный камень серии. А "Волшебник Изумрудного города", впервые опубликованный ещё до 41-го, прошёл проверку войной, сквозь которую его довоенные читатели несли тот свет, что подарила сказка. Поэтому закончить хочу воспоминаниями писателя Юрия Качаева, его слова, мне кажется, передают силу, что скрыта в сказке:
"Я жил в таежном сибирском селе. Шла война, и к нам из осажденного Ленинграда привезли эвакуированных детей. Среди них была девочка, которую звали Галей. Мы учились с нею вместе и даже сидели на одной парте. Однажды после уроков Галя сказала мне: «Я знаю, ты любишь читать. Хочешь, зайдем ко мне? У меня есть одна любимая книжка. Остальные мы с мамой сожгли, потому что топить было нечем». Ее слова показались мне странными и дикими: как можно топить печь книгами, когда вокруг столько деревьев? В то время я думал, что в Ленинграде такая же тайга, как у нас.
Галина книжка называлась «Волшебник Изумрудного города». Название я запомнил крепко, а вот на имя автора просто не обратил внимания. К великому сожалению, это, наверно, и вами случается. «Волшебника» всем классом мы зачитали до дыр. Это была удивительно светлая сказка. Уходя в нее, мы забывали и про голод, и про рваные валенки, и про то, что тетради приходилось сшивать из старых газет. В душе рождалась вера в добро и справедливость. Конечно, это мне теперь приходят на ум такие слова. Тогда же я мог только чувствовать, но вряд ли сумел бы выразить свои чувства."
|
